1. Принимаются законы об обязательной терапии у психолога для пар на грани развода. Как это должно происходить на практике? Что за психологи работают с людьми? Где выдаются направления?
Представим, что законопроект становится законом.
В этом случае, осуществляя деятельность по примирению супругов в рамках требований суда (это изложено в законопроекте), мы максимально приближены к юридической стороне вопроса. Поэтому нам необходимо точно знать, что включает в себя понятие «социально-психологические услуги», как выглядят протоколы работы в различных семейных ситуациях, кто их разрабатывает и утверждает, по каким критериям оценивается эффективность работы психолога, что происходит, если партнеры демонстрируют готовность, но не успевают разрешить конфликт в положенные три месяца, как оплачиваются эти услуги в пределах трех месяце и после истечения этого срока. И так далее.
Уверена, здесь будет уместна интеграция с применением технологий и средств медиации, поскольку альтернативное урегулирование споров способствует исполнению требований семейного законодательства, с одной стороны, и деэскалации конфликта внутри семейной пары, с другой.
Понятие «обязательная» влечет за собой необходимость лицензирования и\или аккредитации деятельности психологов и медиаторов, обеспечивающих сопровождение бракоразводных процессов. Либо создание альтернативных форм контроля над этой деятельностью.
2. Как вы помогаете данным категориям граждан?
На сегодняшний день обращение за подобной помощью является добровольным и почти всегда оплачивается самостоятельно. Методы работы зависят от конкретного запроса. Потому что «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» (Л.Н.Толстой) В моей практике самой важной и одновременно сложной темой является взаимная обида супругов. Она бывает настолько велика, что кажется, она разрушила любовь. И больше нечего сохранять. Но это не так. Если развод проходит на фоне такой мощной обиды, с большой долей вероятности супруги пожалеют о нем в будущем. Либо эта обида так и будет лежать грузом на их уже сепаратной жизни. Это боль. Большая, ноющая, длительная боль. Поэтому крайне важно отделить обиду от остальных эмоций и чувств. И, конечно, дети. Особый фокус внимания уделяется возможности обеспечить их психологическую сохранность. Но это крайне сложно. Методы сопровождения развода родителей для ребенка приравниваются к терапии сопровождения горя. Даже несмотря на обоюдное желание мамы и папы общаться с сыном или дочкой в будущем. Сложная, болезненная тема.
3. Есть какая-то статистика по теме? Например, как часто пары на грани развода обращаются за помощью?
Точные статистические данные о том, как часто пары на грани развода обращаются за помощью, собрать довольно сложно, поскольку на сегодняшний день, повторюсь, обращения являются добровольными и носят частный характер.
Динамика соотношения браков и бракоразводных процессов действительно вызывает озабоченность (Росстат, количество браков и разводов в России на 10000 человек) [2,3]. Думаю, это является основной причиной инициативы внесения изменений в закон.
Финансовые трудности, отсутствие взаимопонимания и измена\ревность являются основными причинами, по мнению людей, приводящими их к разводу [2].
Мировой опыт также показывает, что работа психолога с парой востребована. Более того, она имеет высокую доказанную эффективность.
Британская ассоциация консультирования и психотерапии отмечает, что более 58% психологов отчитались об увеличении потока клиентов с запросом на решение вопросов межличностных отношений [4].
По результатам исследования Американской ассоциации брака и семейной терапии (AAMFT), 90% пар отмечают улучшения эмоционального здоровья после работы с психологом, 66% — улучшения физического самочувствия. И наконец, 75% считают, что их взаимоотношения улучшились благодаря терапии [1].
4. Почему сейчас такой тренд на обязательную психологическую помощь?
Я бы сказала, что тренда на обязательную помощь не может быть, поскольку пока нет и самой обязательной психологической помощи. Есть восходящий тренд, отражающий увеличивающуюся потребность людей и количество добровольных обращений. Думаю, на это влияет несколько факторов. Во-первых, объективные. Начиная с 2020 года, мы переживаем серьезные потрясения. Они накладывают отпечаток на нашу психику. Увеличилось количество тревожных расстройств, депрессивных состояний. Во-вторых, субъективные. Мы медленно, но начинаем избавляться от шлейфа ассоциации работы психолога\психиатра\психотерапевта с работой с «психами». Я очень этому рада. Это совершенно неверное представление о работе в этой сфере. И все больше у человека возникает понимание, что когда я хочу научиться, например, читать, то я могу долго тыкаться в непонятные символы и строки, либо пойти к учителю начальных классов и освоить букварь — мою первую книгу. Здесь то же самое. Я долго могу терпеть или пытаться справиться со своей тревогой, а могу пойти к психологу, который покажет более прямой и быстрый путь, который в итоге нарастит качество моей жизни. Дальше уже выбор за человеком. Поэтому, на мой взгляд, это довольно естественный тренд, в нем нет никакой искусственности.
5. В психологии важно, чтобы человек сам обратился за помощью, ее нельзя навязывать. Как данный тренд согласуется с тем, что человека направляют на прием без его активного желания?
Вообще, стоит отметить, что в психологии есть понятие «взаимодействие с немотивированным клиентом». И еще в университете нас обучают методам работы с ним. И это не про навязывание психологической помощи. Это связано с психологическими защитами человека. К сожалению, зачастую человеку больно и страшно встретиться лицом к лицу со своей проблемой. Он закрывается, избегает не то, что решать ее — даже просто признать ее существование. Для меня это наиболее чувствительная зона в работе с клиентом. Отрицая свою проблему, человек предает себя дважды. Во-первых, потому, что продолжает носить в себе боль\дискомфорт, убеждая себя, что все в порядке. Во-вторых, потому, что, создавая себе замещающую иллюзию благополучия, он оказывается единственным человеком, который в нее верит. И думает, что правда никому не видна. Этот синдром очень хорошо описан в сказке Х.К. Андерсена «Новое платье короля». Для других людей его проблема абсолютно очевидна, понятна. На мой взгляд, это довольно жестоко по отношению к себе. Работа психолога заключается в том, чтобы обойти защиты и помочь клиенту увидеть, что на самом деле происходит в его жизни. И только после этого он сможет принимать какие-либо решения. А в данном случае мы говорим об очень серьезных решениях, которые несомненно отразятся на будущей жизни человека.
Материал подготовлен для издания FORBES
Фото Freepik
